Николай Алексеевич Заболоцкий
Возраст: 120 (со дня рождения)
Возраст смерти: 55 лет
Николай Алексеевич Заболоцкий (урожденный Заболотский). Родился 24 апреля (7 мая) 1903 года в Кизической слободе Казанской губернии — умер 14 октября 1958 года в Москве. Русский советский поэт, переводчик.
Николай Заболотский, ставший известным как Николай Заболоцкий, родился 24 апреля (7 мая по новому стилю) 1903 года в Кизической слободе Каймарской волости Казанского уезда Казанской губернии — недалеко от Казани, на ферме Казанского губернского земства.
Отец — Алексей Агафонович Заболотский (1864-1929), агроном, работал управляющим земской сельскохозяйственной фермой.
Мать — Лидия Андреевна (урожденная Дьяконова; 1882-1926), сельская учительница.
Двоюродный брат — Леонид Владимирович Дьяконов (1908-1995), детский писатель и поэт.
Крещен 25 апреля (8 мая) 1903 год в Варваринской церкви города Казани.
Его детство прошло в Кизической слободе близ Казани. Ему было 7 лет, когда семья переехала в село Сернур Уржумского уезда Вятской губернии (ныне Сернурский район Республики Марий Эл). В третьем классе сельской школы Николай «издавал» свой рукописный журнал и помещал там собственные стихи. По его собственным словам, природа Сернура отразилась во многих его стихотворениях.
В ранних стихах поэта смешивались воспоминания и переживания мальчика из деревни, органически связанного с крестьянским трудом и родной природой, впечатления ученической жизни и пестрые книжные влияния, в том числе господствующей предреволюционной поэзии — символизма и акмеизма.
Заболоцкий выделял для себя творчество Александра Блока и Константина Бальмонта.
С 1913 по 1920 годы он жил в Уржуме Вятской губернии, где учился в реальном училище. Увлекался историей, химией и рисованием.
В 1920 году, окончив реальное училище в Уржуме, он приехал в Москву и поступил на медицинский и историко-филологический факультеты университета. Но вскоре оказался в Петрограде, где обучался на отделении языка и литературы Пединститута имени Герцена, которое закончил в 1925 году, имея, по собственному определению, «объемистую тетрадь плохих стихов». В следующем году его призвали на военную службу.
Служил в Ленинграде, на Выборгской стороне. В 1927 году уволился в запас. Несмотря на краткосрочность и едва ли не факультативность армейской службы, столкновение с «вывернутым наизнанку» миром казармы сыграло в судьбе Заболоцкого роль своеобразного творческого катализатора: именно в 1926-1927 годах он написал первые настоящие поэтические произведения, обрел собственный, ни на кого не похожий голос.
В это же время он участвовал в создании литературной группы ОБЭРИУ. По окончании службы получил место в отделе детской книги ленинградского ОГИЗа, которым руководил Самуил Маршак.
Заболоцкий увлекался живописью Филонова, Шагала и Брейгеля. Умение видеть мир глазами художника осталось у поэта на всю жизнь.
Демобилизовавшись, поэт попал в обстановку последних лет НЭПа, сатирическое изображение которой стало темой стихов раннего периода, составивших его первую поэтическую книгу — «Столбцы». В 1929 году она вышла в свет в Ленинграде и сразу вызвала литературный скандал и отрицательные отзывы в прессе, обвинявшей автора в юродствовании над коллективизацией. Оцененная как «враждебная вылазка», книга прямых «оргвыводов»-распоряжений в отношении автора не вызвала. При помощи Николая Тихонова ему удалось завязать отношения с журналом «Звезда», где напечатали около десяти стихотворений, пополнивших «Столбцы» во второй (неопубликованной) редакции сборника.
Николай Заболоцкий в молодости
Заболоцкий создал многомерные стихи. И первое их измерение — острый гротеск и сатира на мещанский быт и повседневность, растворяющие в себе личность. Другая грань «Столбцов», их эстетическое восприятие, требует специальной подготовленности читателя. Он сплел художественно-интеллектуальную ткань — пародию. В его ранней лирике изменяется функция пародии, исчезают ее сатирические и полемические компоненты. Она утрачивает роль оружия внутрилитературной борьбы. В «Disciplina Clericalis» (1926) идет пародирование тавтологичной велеречивости Бальмонта, завершающееся зощенковскими интонациями.
В стихотворении «На лестницах» (1928), сквозь кухонный уже зощенковский мир вдруг проступает «Вальс» Владимира Бенедиктова. «Ивановы» (1928) раскрывает свой пародийно-литературный смысл, вызывая ключевые образы Достоевского с Сонечкой Мармеладовой и ее стариком. Строки из стихотворения «Бродячие музыканты» (1928) отсылают к Борису Пастернаку.
Змеи (1929)
Лес качается, прохладен.
Тут же разные цветы,
И тела блестящих гадин
Меж камнями завиты.
Солнце, жаркое, простое,
Льет на них свое тепло.
Меж камней тела устроя,
Змеи гладки, как стекло.
Прошумит ли сверху птица
Или жук провоет смело,
Змеи спят, запрятав лица
В складках жареного тела.
И загадочны, и бледны,
Спят они, открывши рот,
А вверху едва заметно
Время в воздухе плывет.
Год проходит, два проходит,
Три проходит. Наконец
Человек тела находит —
Сна тяжелый образец..
Для чего они? Откуда?
Оправдать ли их умом?
Но прекрасных тварей груда
Спит, разбросана кругом.
И уйдет мудрец, задумчив,
И живет как нелюдим,
И природа, вмиг наскучив,
Как тюрьма, стоит над ним.
Со стихотворения «Меркнут знаки зодиака» зарождается главная тема, нерв творческих поисков Заболоцкого — впервые звучит Трагедия Разума. Нерв этих поисков в дальнейшем заставит его обладателя уделить куда как больше строчек философской лирике.
Меркнут знаки Зодиака (1929)
Меркнут знаки Зодиака
Над просторами полей.
Спит животное Собака,
Дремлет птица Воробей.
Толстозадые русалки
Улетают прямо в небо,
Руки крепкие, как палки,
Груди круглые, как репа.
Ведьма, сев на треугольник,
Превращается в дымок.
С лешачихами покойник
Стройно пляшет кекуок.
Вслед за ними бледным хором
Ловят Муху колдуны.
И стоит над косогором
Неподвижный лик луны.
Меркнут знаки Зодиака
Над постройками села,
Спит животное Собака,
Дремлет рыба Камбала.
Колотушка тук-тук-тук,
Спит животное Паук,
Спит Корова, Муха спит,
Над землёй луна висит.
Над землёй большая плошка
Опрокинутой воды.
Леший вытащил бревёшко
Из мохнатой бороды.
Из-за облака сирена
Ножку выставила вниз,
Людоед у джентльмена
Неприличное отгрыз.
Всё смешалось в общем танце,
И летят во все концы
Гамадрилы и британцы,
Ведьмы, блохи, мертвецы.
Кандидат былых столетий,
Полководец новых лет,
Разум мой! Уродцы эти —
Только вымысел и бред.
Только вымысел, мечтанье,
Сонной мысли колыханье,
Безутешное страданье, —
То, чего на свете нет.
Высока земли обитель.
Поздно, поздно. Спать пора!
Разум, бедный мой воитель,
Ты заснул бы до утра.
Что сомненья? Что тревоги?
День прошёл, и мы с тобой —
Полузвери, полубоги —
Засыпаем на пороге
Новой жизни молодой.
Колотушка тук-тук-тук,
Спит животное Паук,
Спит Корова, Муха спит,
Над землёй луна висит.
Над землёй большая плошка
Опрокинутой воды.
Спит растение Картошка.
Засыпай скорей и ты!
Через все его стихотворения пролегает путь напряженного вживания индивидуального сознания в загадочный мир бытия, который неизмеримо шире и богаче созданных людьми рассудочных конструкций. На этом пути поэт-философ претерпевает существенную эволюцию, в ходе которой можно выделить три диалектические стадии: 1926-1933, 1932-1945, 1946-1958 годы.
Заболоцкий читал много и с увлечением: не только после публикации «Столбцов», но и раньше он читал труды Фридриха Энгельса, Григория Сковороды, работы Климента Тимирязева о растениях, Юрия Филипченко об эволюционной идее в биологии, Вернадского о био- и ноосферах, охватывающих все живое и разумное на планете и превозносящих и то, и другое как великие преобразовательные силы; читал теорию относительности Эйнштейна, приобретшую широкую популярность в 1920-е годы; «Философию общего дела» Николая Федорова.
К публикации «Столбцов» у их автора уже была натурфилософская концепция. В ее основе — представление о мироздании как единой системе, объединяющей живые и неживые формы материи, которые находятся в вечном взаимодействии и взаимопревращении. Развитие этого сложного организма природы происходит от первобытного хаоса к гармонической упорядоченности всех ее элементов, и основную роль здесь играет присущее природе сознание, которое, по выражению того же Тимирязева, «глухо тлеет в низших существах и только яркой искрой вспыхивает в разуме человека».
Поэтому именно Человек призван взять на себя заботу о преобразовании природы, но в своей деятельности он должен видеть в природе не только ученицу, но и учительницу, ибо эта несовершенная и страдающая «вековечная давильня» заключает в себе прекрасный мир будущего и те мудрые законы, которыми следует руководствоваться человеку.
В 1931 году Заболоцкий познакомился с работами Циолковского, которые произвели на него неизгладимое впечатление. Циолковский отстаивал идею разнообразия форм жизни во Вселенной, явился первым теоретиком и пропагандистом освоения человеком космического пространства. В письме к нему Заболоцкий писал: «Ваши мысли о будущем Земли, человечества, животных и растений глубоко волнуют меня, и они очень близки мне. В моих ненапечатанных поэмах и стихах я, как мог, разрешал их». Натурфилософские изыскания Циолковского наложили на творчество поэта крайне весомый отпечаток.
Сборник «Стихотворения. 1926-32», уже набранный в типографии, не был подписан в печать. Публикация новой поэмы «Торжество земледелия», написанной в какой-то степени под впечатлением «Ладомира» Велимира Хлебникова (1933), вызвала новую волну травли Заболоцкого. Угрожающие обвинения в критических статьях (формализм, мистика, примитивизм, физиологизм, идеализм и пр.) все более убеждали поэта, что ему не дадут утвердиться в поэзии со своим собственным, оригинальным направлением.
Это породило у него разочарование и творческий спад во второй половине 1933 года, 1934, 1935 годах. Но пригодился жизненный принцип поэта: «Надо работать и бороться за самих себя. Сколько неудач еще впереди, сколько разочарований и сомнений! Но если в такие минуты человек поколеблется — песня его спета. Вера и упорство. Труд и честность».
Средства к существованию давала работа в детской литературе — в 1930-х годах он сотрудничал с журналами «еж» и «Чиж», которые курировал Самуил Маршак, писал стихи и прозу для детей (в том числе пересказал для детей «Гаргантюа и Пантагрюэля» Франсуа Рабле (1936)).
Постепенно положение Заболоцкого в литературных кругах Ленинграда укреплялось. Многие стихи этого периода получили одобрительные отзывы, а в 1937 году вышла его книга, включающая в себя семнадцать стихотворений («Вторая книга»).
На рабочем столе Заболоцкого лежали начатые поэтическое переложение древнерусской поэмы «Слово о полку Игореве» и своя поэма «Осада Козельска», стихотворения и переводы с грузинского.
19 марта 1938 года Заболоцкий был арестован и затем осужден по делу об антисоветской пропаганде. В качестве обвинительного материала в его деле фигурировали злопыхательские критические статьи и клеветническая обзорная «рецензия», тенденциозно искажавшая существо и идейную направленность его творчества.
По запросу НКВД критик Николай Лесючевский написал отзыв о творчестве поэта, где указал, что «»творчество» Заболоцкого является активной контрреволюционной борьбой против советского строя, против советского народа, против социализма».
От смертной казни его спасло то, что на допросах Заболоцкий не признал обвинения в создании контрреволюционной организации, куда якобы должны были входить Николай Тихонов, Борис Корнилов и другие.
Сам Заболоцкий вспоминал: «Первые дни меня не били, стараясь разложить морально и физически. Мне не давали пищи. Не разрешали спать. Следователи сменяли друг друга, я же неподвижно сидел на стуле перед следовательским столом — сутки за сутками. За стеной, в соседнем кабинете, по временам слышались чьи-то неистовые вопли. Ноги мои стали отекать, и на третьи сутки мне пришлось разорвать ботинки, так как я не мог переносить боли в стопах. Сознание стало затуманиваться, и я все силы напрягал для того, чтобы отвечать разумно и не допустить какой-либо несправедливости в отношении тех людей, о которых меня спрашивали». Мемуары Заболоцкого «История моего заключения» (опубликованы за рубежом на английском языке в 1981 году, напечатаны в СССР в 1988 году).
Срок он отбывал с февраля 1939 года до мая 1943 года в системе Востоклага в районе Комсомольска-на-Амуре, затем в системе Алтайлага в Кулундинских степях. Частичное представление о его лагерной жизни дает подготовленная им подборка «Сто писем 1938-44 годов», выдержки из писем к жене и детям.
С марта 1944 года после освобождения из лагеря жил в Караганде. Там он закончил переложение «Слова о полку Игореве», ставшее лучшим в ряду опытов многих русских поэтов. Это помогло ему в 1946 году добиться разрешения жить в Москве. Снимал жилье в писательском поселке Переделкино у В.П. Ильенкова.
В 1946 году Заболоцкого восстановили в Союзе писателей. Начался новый московский период его творчества. Несмотря на удары судьбы, он сумел вернуться к неосуществленным замыслам.
Бетховен (1946)
В тот самый день, когда твои созвучья
Преодолели сложный мир труда,
Свет пересилил свет, прошла сквозь тучу туча,
Гром двинулся на гром, в звезду вошла звезда.
И яростным охвачен вдохновеньем,
В оркестрах гроз и трепете громов,
Поднялся ты по облачным ступеням
И прикоснулся к музыке миров.
Дубравой труб и озером мелодий
Ты превозмог нестройный ураган,
И крикнул ты в лицо самой природе,
Свой львиный лик просунув сквозь орган.
И пред лицом пространства мирового
Такую мысль вложил ты в этот крик,
Что слово с воплем вырвалось из слова
И стало музыкой, венчая львиный лик.
В рогах быка опять запела лира,
Пастушьей флейтой стала кость орла,
И понял ты живую прелесть мира
И отделил добро его от зла.
И сквозь покой пространства мирового
До самых звезд прошел девятый вал…
Откройся, мысль! Стань музыкою, слово,
Ударь в сердца, чтоб мир торжествовал!
Болеро (1957)
Итак, Равель, танцуем болеро!
Для тех, кто музыку на сменит на перо,
Есть в этом мире праздник изначальный —
Напев волынки скудный и печальный
И эта пляска медленных крестьян…
Испания! Я вновь тобою пьян!
Цветок мечты возвышенной взлелеяв,
Опять твой образ предо мной горит
За отдаленной гранью Пиренеев!
Увы, замолк истерзанный Мадрид,
Весь в отголосках пролетевшей бруи,
И нету с ним Долорес Ибаррури!
Но жив народ, и песнь его жива.
Танцуй, Равель, свой исполинский танец,
Танцуй, Равель! Не унывай, испанец!
Вращай, История, литые жернова,
Будь мельничихой в грозный час прибоя!
О, болеро, священный танец боя!
Период возвращения к поэзии был не только радостным, но и трудным. В написанных тогда стихотворениях «Слепой» и «Гроза» звучит тема творчества и вдохновения. Большинство стихотворений 1946-1948 годов получили высокую оценку сегодняшних историков литературы. Именно в этот период было написано «В этой роще березовой». Внешне построенное на простом и выразительном контрасте картины мирной березовой рощи, поющей иволги-жизни и всеобщей смерти, оно несет в себе грусть, отзвук пережитого, намек на личную судьбу и трагическое предчувствие общих бед.
В 1948 году выходит третий сборник стихов поэта.
В 1949-1952 годах, годах крайнего ужесточения идеологического гнета, творческий подъем, проявившийся в первые годы после возвращения, сменился творческим спадом и почти полным переключением на художественные переводы. Опасаясь, что его слова снова будут использованы против него, Заболоцкий сдерживал себя и не писал. Положение изменилось только после XX съезда КПСС, с началом хрущевской оттепели, ознаменовавшей ослабление идеологической цензуры в литературе и искусстве.
На новые веяния в жизни страны он откликнулся стихотворениями «Где-то в поле возле Магадана», «Противостояние Марса», «Казбек». За последние три года жизни Заболоцкий создал около половины всех произведений московского периода. Некоторые из них появились в печати.
Цикл лирических стихов «Последняя любовь» вышел в 1957 году.
Николай Заболоцкий является крупнейшим переводчиком грузинских поэтов: Д. Гурамишвили, Гр. Орбелиани, И. Чавчавадзе, А. Церетели, В. Пшавелы. Перу Заболоцкого принадлежит перевод поэмы Ш. Руставели «Витязь в тигровой шкуре». Переводил также итальянского поэта Умберто Саба.
Перед смертью поэт успел получить и широкое читательское внимание, и материальный достаток, это не могло компенсировать слабость его здоровья, подорванного тюрьмой и лагерем. Роковую роль сыграли семейные проблемы — уход и возвращение жены. В 1955 году у Заболоцкого случился первый инфаркт, в 1958 году — второй. 14 октября 1958 года он умер. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
После его смерти его поэзия стала широко издаваться, переводиться на иностранные языки, изучаться литературоведами.
Николай Заболоцкий был реабилитирован посмертно 24 апреля 1963 года по заявлению жены.
Сернурская средняя общеобразовательная школа № 2 с 2003 года носит имя Николая Заболоцкого. В Кирове Николаю Заболоцкому установлена мемориальная доска. В Комсомольске-на-Амуре на здании бывшей «шарашки», где Н. Заболоцкий 5 лет работал чертежником, установлена мемориальная доска (скульптор Надежда Ивлева).
11 июля 2015 года в Тарусе Калужской области открыт первый в России памятник Николаю Заболоцкому. Его установили недалеко от дома, где поэт жил последние два лета своей жизни. На самом доме установлена мемориальная доска.
Решением Казанской городской думы от 4 марта 2015 года № 26-41 одной из улиц поселка Салмачи была названа улицей Николая Заболоцкого.
Личная жизнь Николая Заболоцкого:
Жена — Екатерина Васильевна Клыкова (1906-1997). Поженились в 1930 году.
У них родились сын Никита и дочь Наталья.
Сын — Никита Николаевич Заболоцкий (1932-2014), кандидат биологических наук, автор биографических и мемуарных произведений об отце, составитель нескольких собраний его произведений.
Дочь — Наталья Николаевна Заболоцкая (род. 1937), с 1962 года жена вирусолога Николая Вениаминовича Каверина (1933-2014), академика РАМН, сына писателя Вениамина Каверина.
Николай Заболоцкий и жена Екатерина Клыкова
Николай Заболоцкий с женой и дочерью
В 1955-1958 годах у жены Николая Заболоцкого — Екатерины Клыковой — был роман с писателем Василием Гроссманом. Она ушла от Заболоцкого, для которого это стало сильнейшим ударом.
Поэт Корней Чуковский рассказывал: «Нельзя передать его удивления, обиды и горя. Эти три душевных состояния обрушились на него не сразу, а по очереди, именно в таком порядке. Сначала он был только удивлен — до остолбенения — и не верил даже очевидности. Он был ошарашен тем, что так мало знал ее, прожив с ней три десятилетия в такой близости. Он не верил, потому что она вдруг выскочила из своего собственного образа, в реальности которого он никогда не сомневался. Он знал все поступки, которые она могла совершить, и вдруг в сорок девять лет она совершила поступок, абсолютно им непредвиденный. Он удивился бы меньше, если бы она проглотила автобус или стала изрыгать пламя, как дракон. Но когда очевидность сделалась несомненной, удивление сменилось обидой. Впрочем, обида — слишком слабое слово. Он был предан, оскорблен и унижен. А человек он был самолюбивый и гордый. Бедствия, которые он претерпевал до тех пор, — нищета, заключение, не задевали его гордости, потому что были проявлением сил, совершенно ему посторонних. Но то, что жена, с которой он прожил тридцать лет, могла предпочесть ему другого, унизило его, а унижения он вынести не мог. Ему нужно было немедленно доказать всем и самому себе, что он не унижен, что он не может быть несчастен оттого, что его бросила жена, что есть много женщин, которые были бы рады его полюбить. Нужно жениться».
После ухода жены он жил с Натальей Александровной Роскиной (1927-1989), дочерью А.И. Роскина. Она была младше поэта на 24 года. Ко времени их встречи Наталья успела побывать замужем и развестись, воспитывала восьмилетнюю дочь (именно ей Заболоцкий посвятил свою «Некрасивую девочку», хотя свидетели утверждают, что девочка была очень даже красивая).
Уже на втором свидании Николай Алексеевич протянул Наталье записку — «п.В.б.м.ж.». Она читала «Анну Каренину» и сразу поняла, что это значит: «прошу Вас быть моей женой». После долгих встреч, уговоров и раздумий, она все же согласилась. Их непродолжительная совместная жизнь была полна ссор, обид и выяснения отношений.
Наталья Роскина оставила воспоминания о Заболоцком. Политических разговоров он не терпел. Обычно просто отмалчивался, но однажды, когда Роскина прямо вызывала его на такую беседу, сказал: «Наташа, я ничего не понимаю в химии, а потому ею не занимаюсь. В политике я тоже ничего не понимаю. Очень тебя прошу, не занимайся химией».
Как-то они вдвоем отправились в санаторий — и к нему полушутя стала приставать одна интеллигентная дама. Роскина, также полушутя, сказала, что ревнует Заболоцкого к ней. «Ревность — пережиток, простая советская женщина не должна его испытывать», — сказала дама. «Я не простая и не советская», — отрезала Роскина. Заболоцкий в номере устроил ей страшный скандал: как она может такое публично говорить, компрометируя его и себя! «Боже! Что было! — вспоминала Роскина — Я никогда не забуду, как Николай Алексеевич, бледный от гнева, кричал на меня: «Ты просто сошла с ума! Я немедленно должен отсюда уехать! Ни на день не останусь! Да ты понимаешь ли, что ты сказала! Ты, жена советского поэта, заявляешь, что ты не советский человек! Нет, завтра же я отсюда уезжаю!». «Ни в коем случае я не хочу сказать, что Николай Алексеевич был мелким трусом. Я не хочу сказать, потому что я совсем так не думаю. Напротив, я думаю, что весь кошмар нашей жизни заключается не в том, что боятся трусы, а в том, что боятся храбрые», — писала Наталья Роскина.
Ссоры чередовались с примирениями, пока Заболоцкий прямо не заявил Наталье, что собирается запить и хочет быть один — и поэтому им с дочерью необходимо уехать (к тому времени Екатерина Васильевна, возможно из-за угрызений совести и не покидавшего ее чувства вины, рассталась с Гроссманом и жила одна). Роскина уехала и не вернулась. Он писал, она не отвечала; послал ей книгу стихов — не отреагировала. Еще через год, уже перед смертью, спросил, не хочет ли она с ним увидеться. Она отказалась.
Из посвященных ей стихов напечатано было лишь одно — «Признание», позже переработанное в песню ленинградским бардом Александром Лобановским.
Признание (1957)
Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!
Не весёлая, не печальная,
Словно с тёмного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда моя сумасшедшая.
Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою,
И слезами и стихотвореньями
Обожгу тебя, горькую, милую.
Отвори мне лицо полуночное,
Дай войти в эти очи тяжёлые,
В эти чёрные брови восточные,
В эти руки твои полуголые.
Что прибавится — не убавится,
Что не сбудется — позабудется…
Отчего же ты плачешь, красавица?
Или это мне только чудится?
Николай Заболоцкий и Наталья Роскина
В 1958 году Екатерина Клыкова вернулась.
Адреса Николая Заболоцкого:
в Петрограде-Ленинграде: 1921-1925 — жилой кооперативный дом Третьего Петроградского товарищества собственников квартир — улица Красных Зорь, 73; 1927-1930 — доходный дом — Конная улица, 15, кв. 33; 1930 — 19.03.1938 года — дом Придворного конюшенного ведомства («писательская надстройка») — набережная канала Грибоедова, 9.
в Караганде: 1945 — улица Ленина, д.9.
в Москве: 1946-1948 — на квартирах Н. Степанова, И. Андроникова в Москве и в Переделкине на даче В. П. Ильенкова; 1948 — 14 октября 1958 — Хорошевское шоссе, д. 2/1 корп. 4, квартира № 25. Место жизни, работы и смерти поэта. Дом входил в Реестр культурного наследия, но в 2001 г. был снесен.
В летние месяцы Заболоцкий также жил в Тарусе.
Стихи Николая Заболоцкого:
Disciplina clericalis
Баллада Жуковского
Башня Греми
Бегство в Египет
Безумный волк
Белая ночь
Беседа о душе
Бетховен
Битва с предками
Битва слонов
Болезнь
Болеро
Бродячие музыканты
В жилищах наших
В кино
В тайге
В этой роще березовой…
Венчание плодами
Весна в Мисхоре
Весна в лесу
Вечер на Оке
Вечерний бар
Во многом знании — немалая печаль
Возвращение с работы
Воздушное путешествие
Вопросы к морю
Воспоминание
Восстание
Время
Все, что было в душе
Встреча
Вчера, о смерти размышляя
Где-то в поле возле Магадана…
Генеральская дача
Голос в телефоне
Голубиная книга
Гомборский лес
Горийская симфония
Город в степи
Городок
Гроза
Гроза идет
Гурзуф
Гурзуф ночью
Движение
Детство
Детство Лутони
Дождь
Дуэль
Еще заря не встала над селом…
Железная старуха
Жена
Журавли
Завещание
Засуха
Звезды, розы и квадраты
Зеленый луч
Змеи
Ивановы
Игра в снежки
Искусство
Искушение
Испытание воли
Клялась ты — до гроба
Когда бы я недвижным трупом
Когда вдали угаснет свет дневной
Кто вы, кивающие…
Кто мне откликнулся в чаще лесной?
Кузнечик
Кулак, владыка батраков
Купальщики
Ласточка
Лебедь в зоопарке
Лесная сторожка
Лесное озеро
Летний вечер
Лицо коня
Лодейников
Медленно земля поворотилась
Меркнут знаки Зодиака
Метаморфозы
Мир однолик, но двойственна природа…
Младенец — мир
Можжевеловый куст
Монолог в лесу
Морская прогулка
На вокзале
На даче
На закате
На лестницах
На рейде
На рынке
Над морем
Народный дом
Начало зимы
Начало науки
Начало осени
Не позволяй душе лениться!
Небесная Севилья
Незрелость
Некрасивая девочка
Неудачник
Новый быт
Ночное гулянье
Ночной сад
Ночь в Пасанаури
Ночь в лесу
О красоте человеческих лиц
Обводный канал
Обед
Облетают последние маки
Одинокий дуб
Одиссей и сирены
Однажды ямочку я выкопал в земле…
Осеннее утро
Осенние пейзажи
Осенний клен
Осень
Осень (В овчинной мантии, в короне из собаки)
Отдых
Отдыхающие крестьяне
Офорт
Падение Петровой
Пастухи
Пекарня
Петухи поют
Пир в доме Бомбеева
Подводный город
Подмосковные рощи
Поздняя весна
Полдень
Поприщин
Портрет
После работы
Последняя любовь
Посредине панели
Поход
Пошли на вечер все друзья…
Поэма весны
Поэма дождя
Поэт
Предостережение
При первом наступлении зимы
Приглашение на пир
Признание
Пролог
Противостояние Марса
Прохожий
Прощание
Прощание с друзьями
Птицы
Разве ты объяснишь мне — откуда
Разговор с медведем
Рубрук в Монголии
Руки
Рыбная лавка
Самовар
Свадьба
Светляки
Север
Седов
Сентябрь
Сказка о кривом человечке
Сквозь волшебный прибор Левенгука
Слепой
Смерть врача
Собрание зверей
Соловей
Сон
Сохранение здоровья
Старая актриса
Старая сказка
Старость
Стирка белья
Страдания животных
Счастливый день
Тбилисские ночи
Творцы дорог
Торжество земледелия
У гробницы Данте
Урал
Уступи мне, скворец, уголок
Утренняя песня
Утро
Фокстрот
Футбол
Ходоки
Храмгэс
Цирк
Часовой
Человек в воде
Чертополох
Читайте, деревья, стихи Гезиода
Читая стихи
Шакалы
Школа жуков
Это было давно
Я воспитан природой суровой
Я не ищу гармонии в природе
Я трогал листы эвкалипта
Я шел сквозь рощу. Ночь легла…
Библиография Николая Заболоцкого:
Столбцы / Обл. М. Кирнарского. — Л.: Изд-во писателей в Ленинграде, 1929;
Таинственный город: [Очерки Тибета для юношества] / Рис. и обл. Н. Лапшина. — М.-Л.: ГИЗ, 1931;
Вторая книга: Стихи / Пер. и титул С. М. Пожарского. — Л.: Гослитиздат, 1937;
Стихотворения / Ред. А. Тарасенков; худ. В. Резников. — М.: Сов. писатель, 1948;
Стихотворения. — М.: Гослитиздат, 1957;
Стихотворения. — М.: Гослитиздат, 1959;
Избранное. — М.: Сов. писатель, 1960;
Стихотворения / Под общей редакцией Глеба Струве и Б. А. Филиппова. Вступительные статьи Алексиса Раннита, Бориса Филиппова и Эммануила Райса. Washington, D.C.; N. Y.: Inter-Language Literary Associates, 1965;
Стихотворения и поэмы. — М.-Л.: Сов.писатель, 1965;
Стихотворения. — М.: Художественная литература, 1967;
Избранное. — М.: Детская литература, 1970;
Змеиное яблоко. — Л.: Детская литература, 1972;
Избранные произведения: В 2 т. — М.: Худож. лит-ра, 1972;
Избранное. — Кемерово, 1974;
Избранное. — Уфа, 1975;
Стихотворения и поэмы. — М.: Современник, 1981;
Стихотворения. — Горький, 1983;
Собрание сочинений: В 3 т. — М.: Худож. лит-ра, 1983-1984;
Стихотворения. — М.: Советская Россия, 1985;
Стихотворения и поэмы. — М.: Правда, 1985;
Стихотворения и поэмы. — Йошкар-Ола, 1985;
Стихотворения. Поэмы. — Пермь, 1986;
Стихотворения и поэмы. — Свердловск, 1986;
Вешних дней лаборатория: Стихотворения (1926-1937 годы) / Гравюры Ю. Космынина. — М.: Молодая гвардия, 1987;
Как мыши с котом воевали / Рис. С. Ф. Бобылева. — Ставрополь: Ставропольское кн. изд-во, 1988;
Журавли / Худ. В. Юрлов. — М.: Сов. Россия, 1989;
Стихотворения. Поэмы. — Тула, 1989;
Столбцы и поэмы: Стихотворения / Оформление Б. Тржемецкого. — М.: Художеств. лит-ра, 1989;
Столбцы: Стихотворения. Поэмы. — Л.: Лениздат, 1990;
Избранные сочинения. Стихотворения, поэмы, проза и письма поэта / Сост., вступит. статья, примеч. Н. Н. Заболоцкого. — М.: Художеств. лит-ра, 1991;
История моего заключения. — М.: Правда, 1991;
Как мыши с котом воевали: Стихи / Худ. Н. Шеварев. — М.: Малыш, 1992;
Столбцы. — СПб.: Северо-Запад, 1993;
Огонь, мерцающий в сосуде…: Стихотворения и поэмы. Письма и статьи. Жизнеописание. Воспоминания современников. Анализ творчества. — М.: Педагогика-Пресс, 1995;
Столбцы и поэмы. — М.: Русская книга, 1996;
Меркнут знаки Зодиака: Стихотворения. Поэмы. Проза. — М.: Эксмо-Пресс, 1998;
Поэтические переводы: В 3 т. — М.: Терра-Книжный клуб, 2004. — Т. 1: Грузинская классическая поэзия. — 448 с.; Т. 2: Грузинская классическая поэзия. — 464 с.; Т. 3: Славянский эпос. Грузинская народная поэзия. Грузинская поэзия XX в. Европейская поэзия. Восточная поэзия;
Стихотворения. — М.: Прогресс-Плеяда, 2004;
Не позволяй душе лениться: Стихотворения и поэмы. — М.: Эксмо, 2007;
Стихи о любви. — М.: Эксмо, 2008;
Я воспитан природой суровой. — М.: Эксмо, 2008;
Стихотворения и поэмы. — М.: Де Агостини, 2014
Награды Николая Заболоцкого:
Орден Трудового Красного Знамени (17.04.1958) — за выдающиеся заслуги в развитии грузинского искусства и литературы и в связи с декадой грузинского искусства и литературы в городе Москве
последнее обновление информации: 04.08.2022
