Нина Михайловна Иванцова
Возраст: 100 (со дня рождения)
Возраст смерти: 58 лет
Нина Михайловна Иванцова. Родилась 19 ноября 1923 года в Краснодоне — умерла 1 января 1982 года в Ворошиловграде (ныне Луганск). Советская подпольщица, участница антифашистской организации «Молодая Гвардия».
Нина Иванцова родилась 19 ноября 1923 года в Краснодоне.
Отец — Михаил Ефимович Иванцов, горный рабочий, член ВКП(б), работал председателем исполкома. В 1933 году его назначили председателем колхоза «Пятилетка», до 1937 года работал Управляющим скотоводческой фермы № 2. В этом же году был назначен заведующим погрузкой на шахту № 1-бис. В 1940 г. в августе его назначили помощником заведующего шахтой № 1-бис. В этом же году его осудили за сокрытие прогульщиков: трое рабочих вылезли на 15 минут раньше смены, а он задержал передачу дел в суд. Осудили его на 2 года. После окончания срока, он домой не вернулся и, по слухам, умер.
Мать — Варвара Дмитриевна, домохозяйка.
Старший брат — Дмитрий (1921-1941), погиб под Тулой в ноябре 1941 года.
Младший брат — Ким (21.04.1926 — 27.12.2016), воевал на фронте в частях Красной Армии, затем 36 лет проработал на паровозостроительном заводе. В 2004 выпустил книгу «Боль и гордость моя — «Молодая гвардия».
Двоюродная сестра — Ольга Ивановна Иванцова (16 июля 1924 — 16 июня 2001), также подпольщица и участница комсомольской антифашистской организации «Молодая гвардия».
Окончила 10 классов школы № 4 имени К. Е. Ворошилова.
В 1939 году, учась в школе № 4 имени имени К. Ворошилова, вступила в комсомол. Перед войной закончила 10 классов. С 1941 года начала свою трудовую деятельность — работала секретарем-статистом Краснодонского районного отдела народного образования.
Нина Иванцова в молодости
Нина Иванцова в «Молодой гвардии»
В ноябре 1942 года Нина вступила в ряды «Молодой гвардии». Была разведчицей и связной: передавала указания руководителя подполья командирам боевых пятерок, доставляла донесения боевых групп, осуществляла связь с Митякинским партизанским отрядом, распространяла листовки, проводила разъяснительную работу среди населения.
Когда начались аресты молодогвардейцев, Нина вместе с сестрой ушла из Краснодона, но линию фронта перейти не удалось и они с Ольгой вернулись обратно. Вторая попытка перейти линию фронта была успешной: 17 января 1943 года сестры Иванцовы были на освобожденной территории.
В феврале Нина вернулась вместе с частями Красной Армии в родной город и добровольно ушла на фронт. Была комсоргом, связистом, принимала участие в боях на Миус-фронте, в освобождении Крыма и Прибалтики.
В 1944 году стала членом ВКП(б).
Демобилизовалась Нина Иванцова из рядов Советской Армии в сентябре 1945 года в звании гвардии лейтенанта.
В 1948 году Нина Михайловна закончила Донецкую партийную школу, а в 1953 году — Ворошиловградский пединститут.
Работала в аппарате Ворошиловградского обкома КП Украины.
С 1964 по 1973 год — сотрудник Ворошиловградского машиностроительного института, заведующая кабинетом кафедры политэкономии.
Награждена орденом Красной Звезды и орденом Отечественной войны 1-й степени, медалями «Партизану Отечественной войны» 1-й степени, «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945» и другими.
Умерла 1 января 1982 года от опухоли головного мозга. Похоронена в городе Луганске.
После смерти ее бездетного брата Кима Иванцова могила затерялась. В 2017 году группа комсомольцев ЛНР во главе с секретарём горкома комсомола Станиславом Рожновым по итогам розыскных работ нашла захоронение на заброшенном кладбище в районе Луганского автовокзала и реставрировала его.
Личная жизнь Нины Иванцовой:
Подробности частной жизни не известны.
Образ Нины Иванцовой в кино:
1948 — Молодая гвардия — в роли Нины Иванцовой актриса Елена Гришко
Елена Гришко в роли Нины Иванцовой
Из воспоминаний Нины Иванцовой
«Был июль месяц 1942 г. Нашему городу грозила оккупация. В районном активе комсомола нам заявили, что в городе объявляется эвакуация населения.
Я задумалась над своей судьбой и решила оформиться в одну из воинских частей. Было нас трое: я, двоюродная сестра Ольга и Мария Гаврилюк — подруга по курсам морзистов, на которые мы ходили в это время. Мы обратились в одну из властей поселка Краснодон, где нам отказали в приеме, так как часть уезжает и по прибытию на новое КП будет производиться набор. Тогда мы через Машу (Гаврилюк) связались со Сталинским областным Управлением НКВД, которое располагалось у нас в городе. Оформились, получили задание и отправились в путь.
Оформление было такое: мы дали подписку, отобрали у нас все документы, кроме паспорта, дали нам псевдонимы: у меня был «Донская».
Для нас с Ольгой задание заключалось в разведке размещения баз, аэродромов, настроение солдат, отношение к немецкой власти в городах Ворошиловград, Орджоникидзе. А Гаврилюк имела такое же задание в городе Сталино.
14 июля мы приехали в Ворошиловград, где ожидали, пока немцы займут город, чтобы потом продвигаться дальше. 17 июля Ворошиловград был занят. Мы начали выполнять свое задание. В городе немцы не останавливались, все ехали и ехали дальше. Там мы с Ольгой пробыли до 22 июля, а затем вышли в город Орджоникидзе.
Придя в Орджоникидзе, мы обратили на себя большое внимание, так как молодежи в городе не было. Люди были как тени. А мы — молодые, свежие.
Без прописки в городе жить запрещалось. Но мы все-таки устроились у одной старушки на квартире.
Каждый встречный расспрашивал нас, откуда мы, куда идем. Население было голодное, немцы забрали все. Они со слезами на глазах рассказывали о своей жизни, расспрашивали у нас, что слышно за наших.
Мы, конечно, в разговорах были очень осторожны и вообще перестраивались на лад разговаривающих с нами. Но как мы не скромничали, как мы не были аккуратны в своем поведении и осторожности, наш внешний вид вызвал преследование со стороны полиции и мы вынуждены были уйти. Возвращались мы через Ворошиловград, где думали остаться для работы.
Мы остались, как говорят, с одной душой: не было у нас средств для существования, ни сил для хождения. Связи ни с кем тоже не было. И мы вернулись в Краснодон, где решили найти связи для продолжения начатого.
В городе в это время была хозяйничали оккупанты.
Я начала ходить по городу (это было в конце сентября), присматриваться к оставшемуся населению, прислушиваться к разговорам, особенно молодежи-комсомольцев, чтобы «нащупать» следы подпольной организации.
Но в это время проходила мобилизация, поэтому я ушла из города в село Петровка, в 18 км от города, где скрывалась. Здесь я встретилась с Николаем Чернявским (старым знакомым), который, как я узнала после от него, был связан с группой Митякинских партизан. Много рассказывал о себе и предложил однажды мне организовать группу в Краснодоне.
Я рассказала об этом Ольге и мы с еще большей энергией и нетерпением принялись за приведение в жизнь этого предложения.
И в один из дней я узнала от Ольги, что есть возможность познакомиться с одним из членов Ростовского штаба партизанских отрядов. Но уйти самим — это мало, мы же хотели найти местную группу, о существовании которой говорили некоторые факты, такие как появление листовок в городе, вывешивание флага на октябрьские торжества.
Скоро улыбнулось нам счастье. Однажды я встретилась на базаре с Иваном Земнуховым — со своим старым знакомым по школе, комсомольской работе. При встрече со мной он начал открытый разговор.
Он спросил, какое у меня оружие, что оставил Ким (это мой младший брат который в то время эвакуировался с членами истребительного батальона). Давно ли я была за Донцом, какие войска там расположены, как производится переправа через него?
Из этих вопросов я поняла, что я встретила того, через которого получу удовлетворение своим желаниям. Так и вышло. При вторичной нашей встрече, которая состоялась у меня на квартире, мы с ним говорили откровеннее. Он мне сказал, что у них есть комсомольская группа, куда входит ряд проверенных комсомольцев, производится прием в члены ВЛКСМ, сбор членских взносов. Затем он сделал мне предложение быть членом этой группы, а не то в крайнем случае, говорил он, помоги нам установить связи, если знаешь, с каким-либо отрядом, чтобы мы имели руководство свыше, могли организовать себе продовольственную базу, достать оружие, а еще лучше — влиться в один из действующих отрядов.
Я ему тогда сообщила о том, что мне говорила Ольга о ростовчанах и обещала ему по уточнении имеющихся возможностей, сообщить результаты.
Поводом к организации группы послужила мобилизация в Германию местного населения.
Чтобы не быть мобилизованными, группа ребят с Земнуховым, Тюлениным и другими решила сколотить комсомольскую группу по предотвращению мобилизации населения.
Группа начала расти, число членов ее все увеличивалось и увеличивалось. Настроение членов группы было кипучее, жаждущее борьбы и мести. Они, по возможности, доставали патроны, гранаты, оружие, шнуры и т.д.
Сережа Тюленин приносил патроны из-под Каменска, группа готовилась к действию. Руководство, возлагавшееся на Земнухова, Третьякевича, Кошевого, беспокоилось за определение судьбы этой группы. Они имели через нас связь с Ростовским ШПО.
Однажды мы собрались у нас на квартире: Кошевой, Земнухов, Ольга и я. Мы разговаривали о положении настоящих дел, что необходимо для того, чтобы работать. Мы с Ольгой пообещали положить все силы, чтобы сделать это.
Непосредственную связь как через связных, так и личную с РШПО имела Ольга. От нее через меня сведения поступали Кошевому и Земнухову.
Ростовчанам Ольга рассказала о составе группы, проделанной работе и о дальнейшем ее стремлении. Они согласились помочь в определении нашей судьбы.
Наладилась у нас с ними шифрованная переписка — имели дело с членами РШПО Андреем и Данилой.
Кроме того, что у нас была связь через посыльных, Кошевой и Земнухов настаивали на устройстве личного свидания с Андреем и Данилой одному из них.
Но это все откладывалось и откладывалось.
Дни шли, уходило золотое время, которое можно было использовать для большей пользы. Терпение членов группы было настолько напряженным, что они не давали покоя ни днем, ни ночью, когда узнали, что есть возможность наладить дело и уйти для дальнейших действий.
Ростовчане в шифрованном письме поручили произвести пересмотр членов отряда, которому они дали имя «Молот», произвести отбор лучших, боевых единиц, чтобы не подвести тот отряд куда мы будем влиты. Так мы и сделали (это было в декабре месяце).
Собрались на квартире у Вали Борц, Олег Кошевой, Иван Земнухов, Ольга и я. Земнухов, затем Кошевой давали характеристику членам отряда, и, таким образом, производили отбор членов отряда, которые должны были влиться в боевой партизанский отряд.
Ольга была связной между ростовчанами и мной. Я — связной комиссара отряда.
Теперь осталось одно: как можно быстрее получить положительный ответ от ростовчан. И это нетерпение дошло до того, что комиссар послал Ольгу непосредственно (лично к Андрею) и принести последний решающий ответ. Дал ей срок 1 день.
Ольга ушла, мы ждем ответ. Вдруг получаем письмо от Андрея: «Оксана (псевдоним Ольги) арестована, так как она попала на квартиру, которую раньше занимал Андрей, теперь преследуется полицией. Прямых улик против нее последние не имеют. По возможности передайте денег рублей 350-400 для ее выкупа. Андрей».
Мы передали ему эту сумму денег (собранные комсомольские взносы). От Андрея получили письмо, где он просит нас обождать; что они заняты переброской боеприпасов Гундровоской группе. Вслед за этим последует наш переход.
Обрадованные таким ответом, мы ждали день нашего ухода, когда мы наконец-то вольемся в настоящий боевой партизанский отряд.
Вскорости Андрей и Данила пригласили Ольгу на окончательные переговоры. Ушла она утром и возвратилась вечером.
Мы с Олегом сидели и ждали ее возвращения, чтобы обрадовать своих ребят, успокоить и удовлетворить их желание.
Наконец она пришла, смеющаяся, радостная: «Танцуйте, идем. На завтра на 8 утра назначен уход первой тройки», — сказала она.
Осталось дождаться утра и первая тройка идет, затем вторая, третья, и так все пять.
Первая тройка приготовилась к уходу, но эта радость оказалась пустой: в 2 часа ночи Андрей приезжает к Ольге и говорит, что по указанию Данилы уход ваш останавливается. Вы остаетесь здесь, отведем вам место, обеспечим базой и оружием, создадим из вашего отряда боевое ядро, в которое будем вливать вновь организующиеся отряды.
Я увиделась с Олегом, и сообщила решение Данилы (вот тебе, бабушка, и Юрьев день).
Данила назначил день личного свидания с Олегом: 29.12.1942 г. в 17.00 по возвращении его из задания из города Горловка.
В этот промежуток времени произошло следующее: в одном из домов происходило заседание штаба, собранное Третьякевичем, который не знал о положении последних дел. На заседании присутствовали: сам Третьякевич, Земнухов, Кошевой, совсем посторонний — Женя Мошков. (Здесь я хочу напомнить, что когда работала комиссия Торицына (НКВД) по делам «Молодой гвардии» после освобождения Краснодона, то оставшиеся в живых молодогвардейцы не раз меняли свои показания. Занимали то одну сторону, то другую. Женя Мошков никогда не был посторонним)».
